Магистерская диссертация на тему "ТЮМГУ | Ландшафтная негоциация на городской периферии: случай Ленинского административного округа г Тюмени"

Работа на тему: Ландшафтная негоциация на городской периферии: случай Ленинского административного округа г. Тюмени
Оценка: отлично.
Оригинальность работы на момент публикации 50+% на антиплагиат.ру.
Ниже прилагаю все данные для покупки.
https://studentu24.ru/list/suppliers/Anastasiya1---1326

Описание работы

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования
«ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ НАУК
кафедра истории и мировой политики

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА
магистерская диссертация
ЛАНДШАФТНАЯ НЕГОЦИАЦИЯ НА ГОРОДСКОЙ ПЕРИФЕРИИ: СЛУЧАЙ ЛЕНИНСКОГО АДМИНИСТРАТИВНОГО ОКРУГА Г. ТЮМЕНИ

46.04.01 История
Магистерская программа «Историческая урбанистика»

Тюмень 2023

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА I. КОНТЕКСТ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЛАНДШАФТНОЙ
НЕГОЦИАЦИИ НА ТЕРРИТОРИИ ИССЛЕДУЕМОГО РАЙОНА 16
1.1. ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ОСВОЕНИЯ ЛАНДШАФТА 16
1.2. ВЕКТОРЫ РАЗВИТИЯ РАЙОНА В КОНТЕКСТЕ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ Г. ТЮМЕНИ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВВ. 25
1.3. ПРЕОДОЛЕНИЕ ИНФРАСТРУКТУРНОГО РАЗРЫВА НА РУБЕЖЕ XX- XXI ВВ. 36
ГЛАВА II. ПРОЦЕСС ЛАНДШАФТНОЙ НЕГОЦИАЦИИ НА ГОРОДСКОЙ ПЕРИФЕРИИ 42
2.1. МЕХАНИКА ЛАНДШАФТНОЙ НЕГОЦИАЦИИ НА ГОРОДСКОЙ ПЕРИФЕРИИ 42
2.2. РАССМОТРЕНИЕ ЛАНДШАФТНОЙ НЕГОЦИАЦИИ НА ПРИМЕРЕ ВОДОЕМОВ 47
2.2.1. ОЗЕРО ОБРОЧНОЕ 47
2.2.2. ПРУД ЧИСТЫЙ 66
2.2.3. ОЗЕРО КРИВОЕ 70
2.2.4. ОЗЕРО ПЕСЬЯНОЕ 74
2.3. ДИСКУРСЫ В ПРОСТРАНСТВЕ ЛАНДШАФТНОЙ НЕГОЦИАЦИИ 77
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 81
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 86
ПРИЛОЖЕНИЯ 96

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность и научная значимость. Изучаемый район “Гилевский” - это восточная окраина Ленинского административного округа города Тюмени, ограниченная на северо-востоке рекой Турой, долина которой представляет собой в этих местах обычный для сибирских рек пойменный ландшафт. Его характерные черты - заболоченная почва и старицы, превратившиеся в озера фрагменты древнего русла. Самые крупные из них - Оброчное, Кривое и Песьяное [Рис.14]. Старицы и болота не позволяли человеку заселить центр района сразу - сначала люди освоили периферию, южную сторону надпойменной террасы. Обширная территория, известная среди горожан как Казачий Луг (ныне Казачьи Луга) - с самого начала существования города была отведена под сельскохозяйственные, рыбацкие и охотничьи угодья, иногда оказывавшиеся причиной для конфликтов между городом и казачьим сословием.
С началом индустриального периода, когда Тура стала важной транспортной артерией, на берегах реки в интересующем нас районе появляются предприятия, ориентированные на лесосплав и деревообработку. C начала XX в. они известны как лесопромышленный поселок “Лесобаза”. В конце XX в. промышленный сектор “Лесобазы” вплотную приблизился к озеру Песьяное. 17 ноября 1960 г. поблизости была запущена Тюменская тепловая электростанция (ТЭЦ-1). Местные озера стали частью необходимой электростанции гидравлической инфраструктуры. Озеро Оброчное было превращено в охладительный водоем водосброса, часть заболоченного ландшафта начала использоваться в качестве золошлакоотвалов, закрытых в 1979 г., когда ТЭЦ перешла с местного торфа на природный газ. На месте одного из бывших отвалов появилось два водоема-отстойника, известных в народе как “пруд Чистый”. Озеро Кривое также было включено в сеть гидро-инфраструктуры ТЭЦ-1.
Таким образом, все местные водоемы, за исключением болот, оказались частью водной инфраструктуры промышленных предприятий. Местные озера
стали тем, что я определяю в этой работе как гидравлическую периферию, т.е. окраинный статус водоемов в технологической цепи промышленных предприятий. Более того, акцент на развитие преимущественно промышленной инфраструктуры в изучаемом районе способствовал инфраструктурному разрыву с городом, который предполагает недоразвитость необходимой инфраструктуры. В постиндустриальный период на смену промышленности в район приходит жилая застройка. С конца 1980-х гг. и по сей день Казачьи Луга и Лесобаза застраиваются жилыми домами разной этажности, возводимыми как правило, на отсыпных болотах поблизости от водоемов. Согласно документам городского планирования, возведение этих жилых комплексов предполагает рекреационное развитие прилегающих территорий. На практике, однако, развитие рекреационной инфраструктуры не всегда входит в актуальные приоритеты городского планирования, и неизбежно сопровождается наложением на уже
существующую промышленную инфраструктуру.
Инфраструктурные проекты - старые и новые, промышленные и рекреационные, реализованные и нереализованные - налагаясь друг на друга, образуют характерный ландшафтный палимпсест, самим фактом своего существования формируют определенные группы и практики, порождают определенные социальные ожидания. Результатом всего этого является ландшафтная негоциация - ситуация переосмысления статуса различных ландшафтных объектов, в данном случае, прежде всего водоемов.
Впервые оказавшись в районе моего исследования, я была поражена обилием и разнообразием местных водоемов. Несколько озер, расположенных на одной территории, привлекают самых разных людей. В этих местах всем до всего есть дело. Река, озера, болота, стихийные пляжи порождают непрекращающийся, иногда конфликтный диалог по поводу должного их использования, ситуацию ландшафтной негоциации.
Вопрос ландшафтной негоциации в этом районе тем более актуален, что сейчас он находится в фазе активного развития. В текущем году было
анонсировано создание стратегического развития города “Сибирь”, в рамках которого одним из приоритетов была объявлена “ревитализация реки”. Согласно генплану набережную планируют продлить вплоть до ЖК “Акватория”, иначе говоря до границы района. Ключевым конфликтом между новыми и старыми моделями использования водоемов является вопрос о рекреационных зонах, создание которых входит в стратегические планы городской администрации. Пока что отсутствие рекреационной инфраструктуры при водоемах компенсируется обыденными практиками неблагоустроенного использования, которые носят полулегальный характер.
Мое исследование началось с частной инициативы - разработки территориального брендинга этого района. Работа по брендингу, формированию положительной репрезентации места, предполагающая комплексный подход, включающий в себя не только исследование его истории, идентичностей, экономики и потребностей, в конечном счете обратила меня к характерным местным конфликтам, связанным с гидро-социальной стороной жизни. Проводя опросы, встречи с заинтересованными лицами, заполняя заявку на грантовый конкурс, я видела, что жизнь этого места наполнена противоречиями и неразрешенными вопросами, исследование которых необходимо при реализации любых проектов местного развития. Таким образом идея брендинга привела к постановке новой задачи по изучению более широкой, подлинно антропологической темы.
Что я имею в виду, когда говорю о местных противоречиях, порождающих ситуацию ландшафтной негоциации? Вот, например, одно из характерных мест этого района - оз. Оброчное, в которое ТЭЦ-1 через искуственный канал сбрасывает подогретую воду, откуда она уходит в Туру. Ввиду своей незамерзаемости водоем считается уникальным и очень привлекателен для многих людей. Отметим, однако, что случайных людей среди них нет - с нашей точки зрения все они каким-то образом “порождены” (вариант: “произведены”) этим конкретным ландшафтом [Лефевр, 2008]. То, что водоем слывет
незамерзающим - хорошее подспорье для застройщика, рекламирующего новую двадцатиэтажку как "дом у парящего озера". Однако старожилы района, населяющие шестнадцатиэтажки напротив, воспринимают этот анклав с модным закрытым двором как нечто чужеродное. Новый дом, который с этого места кажется почти таким же высоким, как стоящая дальше ТЭЦ-1 - является для них олицетворением неизвестности, увеличения населенности района, нарастающего спроса на общественные места и рекреационные зоны. [Рис. 12.1]
Со стороны жилого анклава по “набережной”, обочине дороги, проходящей по дамбе, сюда приходят молодые родители, надеющиеся, что “набережную” когда-нибудь расширят или хотя бы продлят. Местные ходят сюда порыбачить. Среди них, между прочим, можно встретить бывших сотрудников ТЭЦ-1, хорошо осведомленных о том, что рыбачить здесь нельзя, поскольку даже коты не будут есть здешнюю рыбу. Однако это их не останавливает, ведь для них это просто хобби, иногда спорт, и совсем рядом с домом. Кое-кто не гнушается ловить рыбу сетью, на продажу. [Рис.21, 22, 27]
За водозаградительной дамбой у озера Оброчного расположен частный сектор с постройками полулегального характера. Маргинальный статус этого поселения на болотистой окраине города мало кого волновал до того, как в городской генплан были внесены поправки о дальнейшем развитии этой территории. На другом берегу выше по течению сброса воды с ТЭЦ-1 “на птичьих правах” проводятся тренировки по гребному слалому. Организаторам занятий периодически приходится сталкиваться с претензиями представителей ТЭЦ-1 и председателя гаражного кооператива, в котором хранится снаряжение и по территории которого проходит кратчайший путь до места тренировок. В обоих случаях сложности связаны с юридическим статусом земли. [Рис.20]
Вышеописанные примеры позволяют проследить сложность процесса ландшафтной негоциации, т.е. уточнения статуса ландшафта, происходящего в гетерогенной среде, сформировавшейся вокруг водоемов изучаемого района. Водоемы, обычно включенные в состав той или иной инфраструктуры,
промышленной, рекреационной или коммунальной, оказываются здесь главными спорными ресурсами. Характерной особенностью изучаемых водоемов как составляющих частей гидравлической инфраструктуры является то, что они представляют собой ее периферийную часть, оказываются такой же окраиной, как и сам район в целом. Тем не менее, в ситуации бесконечного строительства водоемы, оказываясь вблизи строящихся или уже построенных жилых анклавов, часто попадают в центр внимания множества людей, становятся предметом конфликтов, происходящих на фоне взаимного наложения инфраструктур. Разумеется, возникновение противоречий не исключает возможности достижения различного рода компромиссов. Конфликты и компромиссы определяются существующими в районе представлениями о границах, а также инфраструктурными лакунами, пространствами, в которых стираются нормативные понятия о собственности, функциональной значимости, естественности или искусственности. В этих условиях местные водоемы воспринимаются, оцениваются и используются различными группами по- разному. Это позволяет нам говорить о различных дискурсах восприятия воды - как чистой или грязной, естественной или технической, принадлежащей кому-то или общей. В ряде случаев столкновение разных таких дискурсов рождает парадоксы, характерные для ситуаций уточнения или оспаривания статуса ландшафта. Одним из таких примеров является восприятие исключительно технического водоема (шламонакопителя) на уровне местных жителей как природного водоема, и наоборот отношение к естественному водоему как крайне загрязненному, в который регулярно сбрасывается вода с ТЭЦ-1.
Объектом исследования является гидро-социальный ландшафт района “Гилевский”, как совокупность обладающих исторически сложившимся инфраструктурным статусом водоемов и прибрежных территорий, порождающих характерные материальности, социальные практики и дискурсы.

Предметом исследования являются ситуации ландшафтной негоциации, возникающие в этом гидро-социальном ландшафте, вокруг водоемов и прилегающих к ним территорий в районе “Гилевский”.
Цель исследования - рассмотреть механику процесса ландшафтной негоциации на примере водоемов и прилегающих к ним территорий в районе “Гилевский”.
В этой связи перед нами встают следующие исследовательские задачи:
1) Какова механика процесса ландшафтной негоциации на гидравлической периферии? На материале сложившихся гидро-социальных практик я намерена описать, как работает негоциация в ситуации происходящего на городской периферии взаимного наложения инфраструктурных проектов.
2) Какую роль в процессе ландшафтной негоциации играют дискурсы? Я хочу показать, какую роль в пространстве оспариваемого ландшафта играют дискурсы и как в этом контексте выглядит конфликт идентичности.
3) Как сформировались наблюдаемые на данный момент гидро-социальные отношения? Для раскрытия этого вопроса я намерена изложить их историю, а также интерпретировать их нынешнее состояние.
Хронологические рамки исследования - конец XX - нач.XXI вв.
Территориальные рамки исследования - территория жилого района Тура планировочного района №7 “Гилевский”, Ленинского административного округа г. Тюмени.
Теоретическая основа, степень изученности проблемы, методы исследования. В данной работе я опираюсь на открытия антропологии инфраструктуры, исследовательского поля, сложившегося на рубеже XX-XXI вв. под влиянием акторно-сетевой теории. Инфраструктурные исследования - это по своей сути междисциплинарная область, которая охватывает технологические исследования (STS), политологию, историю, географию, антропологию, социологию и урбанистику. В этой связи у феномена инфраструктуры существует несколько определений. Одно из наиболее удачных гласит о том, что
инфраструктура, представляя собой изначально физическую сеть обмена ресурсами и энергиями, создает гетерогенные связи между различными людьми, объектами и пространствами, выступая их посредником (медиатором) [Larkin, 2013, p.329]. Однако будучи медиатором гетерогенности, инфраструктура не остается при этом нейтральным техническим объектом, многообразие ее адресатов порождает не только множественные практики ее использования, но и множественность ее восприятия [Larkin, 2013, p.335]. Это касается не только уже выстроенных инфраструктур, материальность которых способна порождать фетишизацию, ожидания, чувство гордости или разочарования. То же самое относится и к “грядущим инфраструктурам”, еще не созданным и лишь провозглашенным, однако и в этом качестве оказывающим определенные политические и социальные эффекты [Larkin, 2013; Tomas, 2014; Gandy, 2014]. Соответственно, то, как люди соотносят себя с той или иной инфраструктурой и какие действия предпринимают в отношении нее, многое говорит о них самих [Boelens, 2015].
Исследуя гидравлическую инфраструктуру, важно учитывать теоретические открытия политической экологии, в частности, представление о гидро-социальном цикле [Аnand, 2017; Barnes, 2014; Boelens, 2015; Carse, 2014]. Концепция гидро-социального цикла описывает взаимное влияние общества и воды, выражающееся в специфических социально-средовых изменениях, редко имеющих нейтральный характер, часто нарушающих стабильность или связность социальных групп или мест [Menga, Swyngedouw, 2018, p.23]. С этой точки гидравлическая инфраструктура представляет собой не жесткий, раз и навсегда определенный набор материальных элементов, но процесс, неотъемлемой частью которого выступают гидро-социальные отношения [Anand, 2017; Barnes, 2014; Budds, Linton, 2013; Сarse, 2014; Gandy, 2014]. Суть этих отношений раскрывается в виде триады практик гидро-социального цикла, сутью которого являются “полные противоречий, напряжения и конфликта” материально-социокультурно- дискурсивные гибриды [Menga, Swyngedouw, 2018, p.14]. Представление об этих гибридах может помочь нам при описании механизма процесса ландшафтной негоциации. Вода обладает значительным потенциалом гибридизации, частным случаем которой можно обозначить превращение ее в ресурс, или ресурсофикацию. Одной из главных проблем изучения самых разных гидравлических инфраструктур, которая касается и нашего кейса, заключается именно в восприятии воды и водных объектов как ресурсов, что дает основания осуществлять над ними контроль и распоряжаться ими, с одной стороны, а с другой - процесс ресурсофикации имеет многосторонний характер, что предполагает восприятие воды как ресурса не только через декларирование, но и повседневные практики различными группами, ввиду чего является предпосылкой к оспариванию [Аnand, 2012, 2014; Barnes, 2014; Сarse, 2014]. Сосредоточение жизненно важных для города водных ресурсов на его окраинах определяется в работе Ананда как гидравлический хинтерланд, сформировавшийся вследствии гидравлической колонизации окрестностей. Это определение представляется актуальным в контексте нашего исследования [Anand, 2017, p.49]. Являясь гидравлической периферией для одних, водоемы предстают точками притяжения для других.
Определяя ландшафтную негоциацию как процесс оспаривания статуса водных ресурсов, происходящий на фоне наложения реализованных и нереализованных инфраструктурных гидравлических проектов на территории гидравлического хинтерланда, будет уместно заметить, что изначальная этимология понятия ландшафт отсылает не только к освоенной человеком территории, но и к внедренной в него гидравлической инфраструктуре [Gandy, 2014, p.3]. Понятия инфраструктуры и ландшафта переплетаются таким образом между собой, закономерно формируя множественную сеть отношений. Согласно одному из выводов работы “Антропология ландшафта” по изучению ландшафта хинтерланда, чем более гетерогенной представляется ландшафтная среда, предполагающая разнообразие участников отношений и практик, тем выше потенциал оспаривания территории [Tilly, Cameron-Daum, 2017, p.295]. Гетерогенная среда в этом смысле сравнима скорее не с полем боя, а с экосистемой, предполагающей возможность компромисса между участниками, напоминающий формы симбиоза и адаптации, который может быть выражен как молчаливое согласие или незамечание нарушений формальных границ, а также “приграничная адаптация” в инфраструктурных лакунах, т.е. зонах лишенных четких инфраструктурных и функциональных привязок. Если речь о конфликте, то скорее о дискурсивном, поскольку негоциация главным образом представляет некое декларирование разных гидро-социальных отношений. Процесс негоциации таким образом приобретает в ряде случаев форму декларирования того или иного статуса водоема как ресурса и возможности его использования. Тот же процесс происходит и на уровне наложения инфраструктур, когда пересекаются порождения разных инфраструктурных проектов. Сам процесс негоциации как акт декларирования по своей природе напоминает опосредованное действие (mediated action) из теории опосредованного дискурс- анализа (MDA), которая рассматривает связь действий и дискурсов [Scollon, Ingrid, 2012, p. 69]. Согласно этому подходу за каждым опосредованным действием стоит три динамических компонента: историческое тело задействованных акторов, порядок их взаимодействия, дискурсы, материализованные в поле происходящего
[Scollon, Ingrid, 2012 p.71].
Обозначенный выше теоретический каркас раскрывается через применение диалектического подхода, общенаучных и специальных методов социально- антропологического и исторического исследования. На протяжении всего исследования автором были использованы такие общенаучные методы, как аналитико-синтетический метод, сравнительный метод, сочетание индуктивного и дедуктивного методов. Базовыми принципами настоящего исследования являются принципы объективизма и историзма. В полной мере принцип историзма был реализован через применение историко-генетического метода [Мазур Л.Н., 2010, С. 476-484 ], в части рассмотрения динамики освоения изучаемого района, исторического контекста складывания предпосылок возникновения
ландшафтной негоциации. Его дополнением служил нарративный или описательный метод, позволяющий подробно раскрыть контекст исследования.
Поскольку данное исследование носит преимущественно социально- антропологический характер, основными методами исследования являются: включенное и внешнее наблюдение, мобильное интервью во время прогулки и развернутые глубинные интервью – 20 человек, визуальная антропология, нарративный метод, проективные методы - создание аналитических схем, ментальное картирование [Ingold, 2008; Ильин, 2006; Демиденко, Ваньке, 2020]. При картировании полевых наблюдений были применены инструменты гис- аналитики. Дополнительно были использованы другие инструменты анализа такие как мониторинг данных и контент-анализ материалов СМИ и соцсети Вконтакте, данных, собранных через Google-опрос на тему брендирования района “Лесобаза”. Вышеописанные методы нередко используются в предпроектных исследованиях, средовом анализе, предваряющих проведение сессий соучаствующего проектирования или проектных сессий.
Источниковая база. В настоящем исследовании были привлечены пять основных групп источников, позволяющие объемно рассмотреть процесс ландшафтной негоциации в изучаемом районе. Поскольку настоящее исследование имеет преимущественно социально-антропологический характер, основными источниками являются полевые материалы автора, собранные в период с марта 2022 г. по май 2023 г.: полевая фотография, дневниковые заметки наблюдений и бесед, транскрибированные интервью с двадцатью информантами. В качестве собеседников автора приняли участие жители новой и старой Лесобазы, рыбаки, представители ТОС “Тура” и местный депутат, представители застройщиков, представители малого бизнеса, сотрудники ТЭЦ-1, экоактивисты, тренера по слалому и председатель Федерации слалома Тюменской области. Ключевыми информантами стали местные жители, нередко входившие и в другие группы информантов. Собеседники автора определялись в процессе или по итогу полевых прогулок по району, а также аналитическим путем в соответствии с их
включенностью в процесс ландшафтной негоциации в роли наблюдателей или участников. Полевые прогулки главным образом служили источником наблюдений, часть из них была отражена в полевой фотографии, которая отображает материальную среду изучаемого ландшафта, вписанные в него дискурсы, практики пользователей.
Среди актуальных источников в контексте ландшафтной негоциации можно выделить текстовые материалы и комментарии читателей к ним в электронных региональных СМИ (72.RU; Уралинформбюро; НашГород;), а также контент тематических сообществ (“Подслушано на Лесобазе”, “Тюмень до нашей эры”) и реакция на него в виде комментариев в соцсети “Вконтакте”, видео-репортажи региональных телеканалов и обзоры блогеров на район, о рыбалке на местных озерах на видеохостинге “Youtube”. Эта группа источников дополняет тот полемический контекст, который был выявлен в ходе полевых наблюдений и глубинных интервью.
В качестве базовых источников исследования были использованы материалы краеведческого музея Лесобазы. Среди них наиболее многочисленную группу представляют фотографии, рассортированы по тематическим альбомам. В контексте исследования были рассмотрены фотографии работников предприятия ПЛДО “Тура” и активистской деятельности ТОС “Тура”. Значимым в контексте инфраструктурного развития района представилось содержание периодических изданий, а именно, выпуски газеты “Трудовая вахта”, органа парткома, профкома, комитета ВЛКСМ и администрации Тюменского лесопромышленного комбината, за период 1977-1991 гг., вырезки из других тюменских газет - “Тюменская правда” и “Тюменский курьер”, издаваемая ТОС-ом “Тура” газета “Зори Туры” за период 2003-2021 гг. Фактическую сторону истории развитии района дополнило содержание монографии “Тюменский лесной комплекс : Страницы истории (1917-1997 гг.)”, а также краеведческие статьи и материалы.
Не менее важными источниками в контексте данной работы являются картографические, которые условно можно подразделить на три группы. Первая
группа представлена открытыми картографическими данными сервисов OSM, Google Maps, Yandex Карты и публичной кадастровой картой Росреестра. На протяжении всего времени работы они были использованы в качестве опорного разведочного материала, основы для составления маршрутов полевых прогулок, картирования полевых данных и иллюстрирования процесса ландшафтной негоциации на примере водоемов и прилегающих к ним территорий. Вторая группа представлена отсканированными планами города Тюмени и его окрестностей за период с 1788 по 2001 гг., “Чертежной книгой Ремезова”. На основе этой группы автором была прослежена история освоения изучаемого района, трансформация его ландшафта, динамика инфраструктурного развития района. Третья группа представлена генпланом от 2008 г., поправками к нему 2010-2022 гг., пояснительной запиской, а также постановления Совета Министров СССР и пояснительными записки к генеральными планам г. Тюмени 1946, 1969, 1987 гг. Данная источниковая группа позволила проследить развитие района в контексте градостроительной политики г. Тюмени на рубеже XX-XXI вв. В этой связи дополнительно были изучены распоряжения и постановления главы города Тюмени от 2021 г. о комплексном развитии территории ул. Камчатской, ул. Дамбовской, несмежных территорий оз. Песьяное, а также документы, сопутствующие общественным обсуждениям относительно территорий, включенных в планировочный район №7 “Гилевский”. Главной особенностью данной группы источников является то, что текстовое содержание документов дополняется иллюстративным картографическим материалом.
Практическая значимость определяется ценностью полученных результатов для проведения сессий соучаствующего проектирования рекреационных зон включая водоемы оз. Кривое, Оброчное, Песьяное и пруда Чистого (шлакоотвал №3), а также архитектурного проектирования комфортной городской среды на территории планировочного района №7 “Гилевский”, для дальнейших комплексных социальных исследований указанной территории социальными антропологами, социологами, географами, экологами. Информация, полученная в ходе проекта, будет полезна Главе города Тюмени, Управе Ленинского административного округа, Управлению градостроительного планирования города Тюмени, Департаменту недропользования и экологии Тюменской области, депутату 19 избирательного округа г. Тюмень, ТОС “Тура”, а также инвесторам и частным строительным компаниям, в частности участникам программ комплексного развития территории, проводящих строительные работы или планирующих строительство на территории планировочного района №7 “Гилевский”.
Данные вопросы являются основой для структуры работы, которая состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений. Первая глава будет посвящена тому историко- географическому и политическому контексту, в ходе которого сформировались актуальные гидро-социальные отношения и тому, что им предшествовало. Одним из фокусов этой главы будет прослежена динамика ресурсофикации и наложения инфраструктурных проектов. Во второй главе будет рассмотрена механика ландшафтной негоциации на примерах выявленных полигонов, а именно водоемов как объектов существующей и “грядущей” инфраструктуры, как они соотносятся между собой на разных уровнях восприятия. Будет показано их соотношение в пространстве района, какие гидро-социальные отношения задаются в зависимости от их расположения и статуса. В этой части будут определены основные практики и стратегии пользователей водоемов, порождающие инфраструктурные парадоксы на фоне наложения инфраструктур. Также будет уделено внимание вопросу дискурсов в пространстве оспаривания, явлению метонимии воды, конструирования идентичности и дискурсов в разрезе процесса ландшафтной негоциации, их взаимного влияния друг на друга.

ЛИТЕРАТУРА
1. Бухвалова А. Ю., Клюкина А. И. История градостроительства города Тюмени и современные проблемы сохранения исторической планировки // Баландинские чтения. 2018. №1.
2. Вахштайн В. С.Воображая город. Введение в теорию концептуализации / В. С. Вахштайн — «НЛО», 2022 — (Studia Urbanica). — 680 c.
3. Делез Ж. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения / Жиль Делез, Феликс Гваттари; пер. с франц. и послесл. Я.И. Свирского; науч. ред. В.Ю. Кузнецов.
— Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. — 895 с.
4. Демиденко С. Ю., Ваньке А.В., Полухина Е.В., Стрельникова А.В. Как собрать данные в полевом качественном исследовании. М.: ВШЭ, 2020. Рец. С.Ю. Демиденко
// Социологические исследования. 2021. № 9. С. 161-164. DOI 10.31857/S013216250015840-7
5. Ильин. В.И Драматургия качественного полевого исследования. — СПб.: Интерсоцис, 2006. — 256 с.
6. Корандей Ф.С., Абрамов И.В., Костомаров В.М., Черепанов М.С., Шелудков А.В. Провоцирующие ландшафты: исследования повседневных культурных ландшафтов периферии агломераций// ВААЭ. 2021. №3 (54).
7. Лефевр А. Производство пространства / пер. с фр. Ирина Стаф. — Москва : Strelka press, 2015. — 405 с.
8. Мазур Л.Н. Методы исторического исследования : учеб. пособие Ml39 / Л. Н. Мазур. — 2-е изд. — Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2010. — 608 с.
9. Семенов А., Шевцова И., Бедерсон В. Городская мобилизация и градостроительная политика: стратегическое взаимодействие местных жителей и застройщиков в ситуации конфликта // Журнал социологии и социальной антропологии. 2018. № 3. — C. 140-169.
10. Урри Дж. Социология за пределами обществ: виды мобильности для XXI столетия / пер. с англ. Д. Кралечкина; Нац. исслед.ун-т «Высшая школа экономики». - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. — 336 с.
11. Цзин А.Л., Гриб на краю света. О возможности жизни на руинах капитализма.
М.: Ad Marginem, 2017 г. — 376 с.
12. Шалагинов Д. «Лес между пустыней и городом: завязывая узлы поперек границ»// Неприкосновенный запас, 2022. №3. - С.111-116.
13. Anand N. Hydraulic city: water and the infrastructures of citizenship in Mumbai Durham: Duke University Press, 2017. pp.296
14. Anand N. Municipal disconnect: on abject water and its urban infrastructures.
Ethnography 2012. 13(4):487–509
15. Barnes, J. Cultivating the Nile: The Everyday Politics of Water in Egypt (New Ecologies for the Twenty-First Century Series). Durham, London: Duke University Press. 2014. 230 pp.
16. Boelens R. Water, Power and Identity The cultural politics of water in the Andes, London: Routledge. 2015. 388 pp.
17. Linton, J., Budds, J. The hydrosocial cycle: Defining and mobilizing a relational- dialectical approach to water. Geoforum, 2013.
18. Carse A. Beyond the big ditch: Politics, ecology, and infrastructure at the Panama Canal. MIT Press, 2014.
19. Ingold, T. The Temporality of Landscape. World Archaeology, 25(2),1993. pp. 152– 174.
20. Ingold, T. The Perception of the Environment: Essays on Livelihood, Dwelling and Skill. London: Routledge. 2000

21. Ingold, T. Back to the future with the theory of affordances. HAU: Journal of Ethnographic Theory,8(1/2), 2018 pp. 39–44.
22. Ingold, T., Vergunst, J.L. Ways of walking: Ethnography and practice on foot.
London: Ashgate. 2008.
24. Larkin, Brian, The Politics and Poetics of Infrastructure. Annual Review of Anthropology, Vol. 42, pp. 327-343, 2013,
25. Menga, F., Swyngedouw, E. Water, Technology and the Nation-State (1st ed.). Routledge.2018
26. Norris, S. and Jones, R. H. Discourse in Action: Introducing Mediated Discourse Analysis. London: Routledge. 2005. pp.248
27. Rydin, Y. Conflict, consensus, and rationality in environmental planning : an institutional discourse approach. Oxford: Oxford Press, 2003. pp.200
28. Scollon S. W., Ingrid de S.G. Mediated discourse analysis The Routledge Handbook of Discourse Analysis / ed. by Gee J. P. and Handford M. London; New York: Routledge: 2012. pp. 66-79
29. Star SL. The ethnography of infrastructure. Am. Behav. Sci. 43(3): 1999. pp. 377–91 30.Thomas P. Railways. The Routledge Handbook of Mobilities / ed. By P. Adey, D.
Bissell, K. Hannam, P. Merriman and M. Sheller. London; New York: Routledge: 2014, pp. 214-224
31. Tilley C., Cameron-Daum K. An Anthropology of Landscape: The Extraordinary in the Ordinary. London: University College London, 2017. pp. 349.
32. Zeiderman, Austin, Nikhil Anand, Stephen Daniels, Jennifer Wolch, Erik Swyngedouw and Matthew Gandy. “The Fabric of Space: Water, Modernity and the Urban Imagination.” The AAG Review of Books 4. 2014. pp. 179 - 190.